Пржевальский Николай Михайлович
Мало кто знает, что имя Пржевальского тесно связано с Казахстаном. Об это пойдет речь в последующих двух публикациях.
ИСХОДНЫЙ ПУНКТ ВСЕХ ДОРОГ…
(История города в историях путешественников)
150 лет основания Верного
Для многих знаменитых исследователей Центральной Азии наш город стал заметной гаванью, из которой уходили они в дали дальние, в неизвестность, в многолетние и многотрудные скитания. Куда возвращались они обремененные тяжелыми коллекциями и славой первооткрывателей. Здесь многие набирали себе спутников для конвоя, отдыхали, доснаряжали свои караваны. Может быть, оттого – то описание самого города в их захватывающих трудах занимает не значительное место. Верный был для них как бы уже домом. А про дом и писать-то много не надо. Дом – он и есть дом…
Пржевальский был у нас неоднократно!
В первый раз самый известный русский исследователь Центральной Азии посетил Верный перед началом своей второй экспедиции в июле 1876 года. Старт самого предприятия был назначен из Кульджи, города, в то время находящегося под оккупации Российской империи. А в Верном Николай Михайлович отдохнул несколько дней и нанял троих семиреченских казаков в состав конвоя и переводчика Абдулу Юсупова.
«Кроме того, я взял… переводчика с монгольского языка и трех казаков в Верном».
Вторая Центральноазиатская экспедиция Пржевальского, как известно, хотя и была плодотворной (именно тогда он достиг загадочного Лобнора), но по разным причинам осталась незаконченной.
… Затем путешественник попал в наш город осенью 1880 года, по окончании третьей экспедиции. И это был наиболее загадочный визит Пржевальского в Верный. Дело в том, что сама экспедиция завершена за тысячи верст отсюда – в Урге и Кяхте. И для чего нужен был ему такой огромный крюк, в то время как Петербург с нетерпением ожидал триумфатора, непонятно. Не иначе как тому были очень веские причины, которые, быть может, таились в какой-нибудь сердечной привязанности, появившиеся в первый заезд, а может, что скорее, все объяснялось интересами военного ведомства. Именно тут, на переднем крае расширяющейся империи, более всего нужны были те свежие разведданные, которые на ряду с научными привозила каждая экспедиция Пржевальского.
«Николай Михайлович и его спутники отправились далее на родину через Верное. Пять дней, проведенные в этом городе, были сплошным торжеством: парадные обеды и разного рода другие приглашения не давали ему покоя, и как он не отговаривался, его все-таки упросили прочесть одну лекцию о совершенном путешествии.
27 ноября целых 12 почтовых троек выехало из Верного, на которых разместились путешественники и экспедиционный багаж».
Так описывает это один из первых биографов Пржевальского А.В.Зеленин в выпущенном еще в 1900 году в специальном двухтомнике «Всемирного путешественника».
Кстати, переводчик Юсупов оказался таким ценным приобретением прошлой экспедиции, что был зачислен знаменитым начальником и в эту вместе с еще одним любопытным персонажем, зайсанским жителем Мирзашем Алдиаровым.
«Проводником на первое время взят был нами киргиз Мирзаш Алдиаров. Мирзаш отлично знал прилегающую к нашей границе западную часть Джунгарии, где много лет занимался барымтою, то есть воровством лошадей… Мирзаш своими подвигами даже снискал себе почетное прозвище батыр, то есть богатырь. Этот богатырь сам сознавался нам, что в продолжении своей жизни (ему тогда было пятьдесят три года) украл более тысячи лошадей, неоднокртано бывал в самом трудном положении, но обыкновенно выпутывался из беды… Как проводник, Мирзаш был очень полезен…».
… И еще раз Пржевальский проехал через Верный по окончании своего последнего состоявшегося путешествия – четвертой Центральноазиатской экспедиции (второй Тибетской). Которая закончилась в 1885 году в Караколе. Это уже стало для него просто какой-то традицией – в каждое путешествие обязательно посещать наш город.
Последний раз
Последний раз великий странник заехал к нам в конце сентября – начале октября 1888 года. Вместе с Роборовским. Для того чтобы отобрать солдат для конвоя начинавшейся пятой экспедиции. Специально из Пишпека. Куда прибыли через Ташкент, до которого добрался по только что построенной Закаспийской железной дороге.
Не знаю, что произошло в Верном, город в тот год лежал еще в руинах после постигшей его накануне катастрофы, знаменитого верненского землетрясения 1887 года, но настроение Пржевальского после этого посещения было подавленным и угнетенным. По дороге он говорил Роборовскому о предчувствиях, которые не покидали его эти дни, о надвигающейся старости, о том, что мечтал бы «умереть не дома».
Он словно знал, что этой мечте суждено исполниться очень скоро – 20 октября 1888 года на берегу Иссык-Куля, и в Караколе…
Из досье. Николай Михайлович Пржевальский (1839 – 1888)
Говорить много о Пржевальском не буду. Каждый образованный человек знает и помнит это имя. Самый знаменитый русский путешественник, сочетавший в себе дерзость и профессионального военного энциклопедизмом истинного естествоиспытателя XIX века. Добиться чего-то в изучении Большого белого пятна в Центральной Азии в те годы можно было обладая лишь набором таких качеств. За четыре свои экспедиции по Глубинной Азии он прошел 29 585 верст и провел в пути в общей сложности 9 лет и 2 месяца и 27 дней. Весь мир знает и отдает должное ученым заслугам Пржевальского. Недурно было бы, чтобы память о нем жила и в нашем городе, с которым у Николая Михайловича были прочные и многолетние связи. Тем более, что его успехам способствовали и жители Верного, спутники по его экспедициям.
Думаю, что памятник Пржевальскому в Алматы стал бы весьма уместным украшением города.
А город? Город был и … не был
Те годы, когда к нам наезжал Пржевальский, можно считать самым драматичными и насыщенными в местной истории. Начнем с того, что, собственно, город Верный появился 11 апреля 1867 года, когда преобразовали укрепление. И не просто получил новый статус, а стал действительным административным центром новой области – Семиреченской. И именно первый губернатор области, легендарный Колпаковский, сыграл немалую роль, чтобы статус повлиял на весь облик. Началось бурное строительство нового цен6тра к югу от большой станицы. Этот центр сохранил свои очертания и в Алма- Ате нашего времени.
Но город не только рос, но и благоустраивался, обретая славу самого зеленого и самого яблочного в государстве. Строили его в основном из камня – берегли лес и думали, что так будет долговечнее. Кто знал, что камень самый плохой защитник от сейсмических атак… это поняли слишком поздно, когда в мае 1887 года все каменные здания цветущего здания в одночасье превратились в руины…
Но это – тема геолога Мушкетова и нашего следующего очерка.
Вольный странник.
Экспресс К, пятница, 10 сентября 2004 года.
Н. М. Пржевальский в Зайсане
Знаменитый русский путешественник и географ Николай Михалович Пржевальский внес значительный вклад в исследовании Центральной Азии, совершив в этот регион ряд своих известных путешествий. Свое последнее пристанище неутомимый исследователь необъятных азиатских просторов по воле судьбы тоже нашел здешних краях – в городе Каракол Иссык-Кульской области, позже переименованном в его честь. Будучи хорошо образованным натуралистом, Пржевальский был в то же время прирожденным путешественником – скитальцем, предпочитавшим одинокую степную жизнь всем благам цивилизации. Благодаря своему настойчивому, решительному характеру он преодолел противодействие китайского правительства и смог совершить в эту страну свои увлекательнейшие экспедиции. Конечно, большинству казахстанцев Пржевальский известен, благодаря открытый им уникальной породе лошадей, названной по его фамилией. Но, тем не менее, это далеко не единственная заслуга великого путешественника в исследовании казахстанских земель. Сегодня наш рассказ о двух экспедициях Пржевальского проходивших через маленький провинциальный городок Зайсан, лежавший в те времена у самой границы Российской империи с Китаем.
Первоначально у Пржевальского не было намерения заходить захолустный по тем меркам Зайсан, но судьба распорядилась так, что ему пришлось прожить здесь в общей сложности четыре с половиной месяца.
1877 году, обследовал легендарное озеро Лобнор во время своего второго центрально-азиасткого путешествия, Пржевальский намеревался идти в не менее загадочный Тибет. До сих пор еще в его столицу Лхасу не ступала нога ни одного европейского ученого, и путешественник торопился, так как туда же стремились и английские ученые, а Пржевальский хотел быть первым. 28 августа он записал в своем дневнике:
Из дневников Н. М. Пржевальского:
«Еще раз пускаюсь я в далекие пустыни Азии. Идем в Тибет и вернемся на родину года через два. Сколько нужно будет перенести новых трудов и лишений!».
Однако планам его не суждено было осуществиться. В пути он заболел кожной болезнью, о которой сам он писал так:
Из дневников Н. М. Пржевальского:
«По выходе из Кульджи я заболел вздорной, но нестерпимой болезнью: у меня сильный зуд. Несомненно мы где-нибудь заразились от дурной воды, причиной могла также быть соленая пыль, постоянно стоящая в воздухе Лобнора».
Так как выздоровления не наступало, Пржевальский вынужден был прервать свое путешествие и идти в ближайший русский городок для лечения. 20 декабря 1877 года экспедиция вступила в Зайсан, и здешние лекари со всей предупредительностью и старанием принялись лечить знаменитого географа. Бани, примочки, всевозможные мази помогали, но выздоровление шло очень медленно. Пржевальский тяготился вынужденный бездеятельностью, душа рвалась на просторы степей и гор.
Правда, Пржевальский и здесь не прекращал работу, ходил на экскурсии в горы, делал записи в дневнике, вел ежедневный метеорологические наблюдения. На новый 1878 год он сделал запись:
Из дневников Н. М. Пржевальского:
«Дай бог, чтобы наступивший год был для меня более счастлив, чтобы прихотливая фортуна снова начала мне покровительствовать и дала возможность успешно закончить предпринятую экспедицию. Немало трудов и здоровья принесено мной в жертву заветной цели, пусть такая же цель будет вполне достигнута, не ради пустой славы, но для пользы науки».
Некоторые отдушиной будничного пребывания в зимнем Зайсане было общение с местными жителями, по большей части охотниками и знатоками здешней природы: А. С. Хахловым, подарившим шкуру дикого верблюда и бывшим начальником Зайсанского военного поста А. К. Тихоновым, который помог раздобыть шкуру дикой лошади. Оба животные были застрелены в пустынях близлежащей Джунгарии зайснаскими охотниками-казахами. Особенно ценен был экземпляр дикой лошади, впоследствии описанный как лошадь Пржевальского и выставленной в музее Академии Наук в Петербурге.
Наконец наступила весна. Засияло солнце, в голубом небе раздавались голоса перелетных птиц. Болезнь отступила. Радуясь предстоящему выходу экспедиции, Николай Михалович говорил своим спутникам:
«Завтра, наконец, мы выступаем из Зайсанксого поста. Избавляемся от тюрьмы, в которой сидели три месяца. Радость неописуемая».
Однако неудачи продолжали преследовать путешественника. Сначала пришла телеграмма от брата о смерти его горячо любимой матери.
«…к ряду всех невзгод прибавилось еще горе великое. Я любил свою мать всей душой. Полугодом раньше ее умер мой дядя, Невосполнимы мне эти утраты…» — записал он в своем дневнике.
Следом за телеграммой о смерти матери от властей из Петербурга пришло предписание отложить экспедицию на неопределенное время из-за осложнений отношений России с Китаем. Надо было возвращаться в Петербург, на родину. 31 марта 1878 года он записывает:
Из дневников Н. М. Пржевальского:
«Прощай же, моя счастливая жизнь, но прощай не надолго! Пройдет год, уладятся недоразумения с Китаем, поправится мое здоровье и тогда я снова возьму страннический посохи снова направляюсь в азиатские пустыни».
27 февраля 1879 года Н.М.Пржевальский снова в Зайсане. За прошедший год ему присудили 2 высших награды за выдающиеся географические открытия. Золотую медаль Парижского географического общества и только что учрежденную медаль имени А.Гумбольдта из Берлина.
Меньше чем за месяц экспедиция была укомплектована и снаряжена. За это время было добыто 35 экземпляров местных птиц и этим, пожалуй, в основном ограничилась на этом этапе научная работа в Зайсане. Определился и состав экспедиции в 13 человек. Обладая твердым характером и железной волей, Пржевальский разогнал всех из рядового состава, из-за безделья предававшихся пьянству. Как он сам пишет, лишь один Дондок Иримчинов – забайкальский казак из бурят оставался верен долгу, прилежно исполняя свои обязанности, во всех трех предыдущих путешествиях Пржевальского.
Ближайщими помощниками у Пржевальского были Ф.Л.Эклон, уже участвовавший в экспедиции на Лобнор и молодой В.И. Роборовский, отправляющийся в Азию. Эклон должен был препарировать собранных животных, а Роборовский собирать гербарий и делать зарисовки. Кроме того, в состав экспедиции входили три солдата и пять казаков. Были еще препаратор А.Коломейцев – отставной унтер-офицер, сопутствовавший ранее другим известным путешественникам Н.А. Северцеву и Г.Н.Потанину и переводчик из Кульджи Абдул Басит Юсупов, уже побывавший на Лобноре. На случай предоставления китайским властям везлись мундиры для офицеров, а нижним чинам были сшиты из плиса русские костюмы. Каждый из членов экспедиции имел винтовку за плечами и два револьвера у седла. Пржевальский оставался верен себе, больше надеясь на силу оружия нежели на словах убеждения.
«Лошадь Пржевальского – от домашней лошади отличается короткой стоячей гривой и более крупной головой, длинной и теплой шерстью. Высота в холке от 120 до 136 см. Цвет шерсти – рыже-соловый. На спине темный ремень, а на ногах зеброидные полосы. Живет в полупустыне и отчасти в пустыне на высоте от 700 до 1800 м над уровнем моря. Постоянная жизнь кочевника, вероятно, привела к выработке большой выносливости лошади Пржевальского. Табуны лошади Пржевальского состоят из 5-11 кобыл и жеребят под предводительством жеребца.
Об образе жизни их известно очень мало. Общее количество вольно живущих лошадей Пржевальского приближается к 300».
Из дневников Н. М. Пржевальского:
«Умение хорошо стрелять было вопросом первостепенной важности. Это гарантия нашей безопасности в глубине азиатских пустынь, наилучший из всех китайских паспортов. Не будь мы отлично вооружены мы никогда бы не проникли ни внутрь Тибета, ни на верховья Желтой реки».
Предметом особых забот было продовольствие. Как и в торговых караванах, отправляющихся в пустыню, они состояли в основном из трех товаров: живых баранов, кирпичного чая и дзамбы – поджаренной ячменной крупы. Сверх того имелось 110 кг сахара, 15 кг сухих прессованных овощей, по ящику коньяку и два ведра спирта для коллекции.
Кухонная посуда состояла из большой медной чаши, в которой варилась еда, медного котелка и двух чайников. У каждого была деревянная чашка, в которую по переменно наливали суп и чай. Ложки сразу же потерялись, поэтому их заменяли деревянными лопаточками.
Жилищами служили две парусиновые палатки, зимой – юрта.
В багаже находилось также 160 кг серебра в виде больших и малых слитков и служащего в качестве денег в Китайской империи.
Как ни старались облегчить вес багажа, а всего набралось более трех тонн, распределенного на сорок шесть вьюков, которые загрузили на двадцать три верблюда.
Выступлению в путь долго мешала поздняя весна. Всюду лежал глубокий снег, который никак не хотел таять. Наконец потеплело и снег бытро стал освобождать окрестность города.
21 марта на восходе солнца караван выступил в путь. Длинной вереницей, растянувшись на две сотни метров, медленно вышагивали верблюды. На них восседали казаки. Остальные члены экспедиции ехали на лошадях. Впереди, несколько оторвавшись от каравана, Николай Михайлович с одним казаком и местным проводником Мирзашем Алдияровым.
Мирзаш – знаменитый местный барымтач, угнавший не одну сотню лошадей, но он лучше всех знает пустыни Джунгарии. Замыкал экспедицию прапорщик Роборовский. За караваном гнали стадо баранов.
Из дневников Н. М. Пржевальского:
«Итак, мне опять пришлось идти вглубь азиатских пустынь! Опять передо мной раскрывался совершенно иной мир, ни в чем непохожий на нашу Европу! Да, природа Центральной Азии действительно иная! Оригинальная и дикая, она почти везде является враждебной для цивилизованной жизни. Но кочевник свободно обитает в этих местах и не страшится пустыни, а наоборот — она его кормилица и защитница».
Первая остановка на бивуак – бедное казачье поселение Кендерлик при выходе реки с одноименным названием. В 70-ые годы советской эпохи вспомнили о путешественнике и переименовали село в Пржевальское, и это название прожило всего 20 лет. Теперь это Сартерек, и приходится только сожалеть, что не Кендерлик, как обозначено на всех картах.
Что касается путешественника Н.Пржевальского то путники по колесной дороге дошли до Майкапчагая, пересекли границу и на долгое время углубились в дебри гор и пустынь Китая.
Окончив обработку четвертого путешествия, Пржевальский готовился к пятому. В 1888 году он двинулся через Самарканд к русско-китайской границе, где во время охоты простудился, а по некоторым сведениям, подхватил инфекцию брюшного тифа. И умер 20 октября этого же года в городе Караколе, на берегу Иссык-Куля. На могиле Пржевальского воздвигнут памятник по рисунку А.А. Бильдерлинга, а другой, по его же проекту поставлен географическим обществом в Александровском саду в Санкт-Петербурге. Также в Пржевальске открыт музей имени легендарного исследователя. Ежегодно сюда приезжают тысячи туристов и отдыхающие из пансионатов иссык-кульского побережья. На могильном надгробии начертана скромная надпись: «Путешественник Н.М.Пржевальский». Так он завещал. В 1889 Каракол был переименован в Пржевальск. Пржевальский лишь в очень редких случаях пользовался своим правом первооткрывателя, почти всюду сохраняя местные названия. Как исключения появились на карте «озеро Русское», «озеро Экспедиция», «гора Шапка Мономаха».
Труды Пржевальского переведены на многие иностранные языки. Во всех экспедициях велась Пржевальским маршрутная съемка, основанная на астрономических пунктах, или же определенных. Определялись высоты барометрически, велись неустанно метеорологические наблюдения, собрались коллекции по зоологии, ботанике, геологии и сведения по этнографии. Он провел в Средней Азии, в сложности 9 лет, 3 месяца и прошел около 30 тысяч верст, не считая его путешествия по Уссурийскому краю; за это время им определенны астрономически 63 точки. До Пржевальского в Средней Азии не было ни одного точного нанесенного на карты места, а о природе этой части Азии знали очень мало положительного. Исследования Пржевальского охватили огромную площадь от Памира на востоке до хребта Большой Хинган, а с севера на юг – от Алтая до середины Тибета. Пржевальский дал первое описание Восточного Туркестана, установил окончательно на карте течения Тарима и место Лобнора, куда он впадает. Обследовав на протяжении 1300 верст всю южную окраину Восточного Туркестана Пржевальский был первым европейцем, посетившим эти местности. В 1891 в честь Пржевальского русское географическое общество учредило серебряную медаль и премию его имени; в 1946 учреждена золотая медаль имени Пржевальского. Именем Пржевальского названо: город, хребет в система Куньлуня, ледник на Алтае, другие географические объекты, а также ряд видов животных и растений.
Подготовил А. Г. Лухтанов
